Танцы теней - Страница 32

Про Людмилу забыли и она не знала, радоваться этому, или огорчаться.

Было слегка обидно.

Незаметно пролетел час, затем другой. Народу в зале прибавилось, один за другим мужчины останавливались у их стола, некоторые даже со спутницами, понимающими толк в игре.

Все чаще и чаще Старый склонялся к сукну, все реже и реже доставалось сыграть его соперникам — и вдруг он, удачно положив последний шар в дальний угол, выпрямился и раскланялся. Столпившиеся зрители зааплодировали.

Тыбинь выгреб из лузы ставку — комок стодолларовых купюр. Лица у его противников изрядно вытянулись и поскучнели.

— Мерси!

У Винтика на поясе запищал мобильник.

— Да! Сейчас иду. Жди меня там... Да, да, я все сделаю, как договорились.

Винтик попрощался с расстроенными друзьями, раскланялся с вальяжным самодовольным Тыбинем.

Тот, вытирая выпачканные мелом руки, неотрывно смотрел на забалдевшую под музычку Людмилу, потом приблизился, наклонился к ней и со скабрезной улыбочкой сказал на ушко негромко, угрожающе:

— Ты что, девочка — сдурела?! Свяжись с Морзиком, предупреди, что Винтик выходит! Да не здесь, люди кругом! К туалету иди.

Людмилка, стряхнув наваждение, вскочила, заторопилась в темный угол, нашаривая в рукаве ССН.

Ей было стыдно.

Михаил так отработал, просто высший пилотаж — а она пробездельничала за коктейлем, даже вовремя предупредить Морзика не догадалась!

Когда она вернулась, суровая и готовая к выполнению задания, Тыбинь уже аккуратно уложил выигрыш в объемистый кожаный портмоне с замысловатым тисненым вензелем, представляющим собой сцепившихся в нешуточном поединке единорога и крылатого медведя.

— Ребята при хороших деньгах. Думаю, это неспроста.

— А мы разве за ними не пойдем?

— Зачем? Личности их известны... Задание выполнено даже с лихвой, контакт заснят во всех ракурсах. Мы с тобой примелькались, работать по ним нам нельзя — засекут. К тому же будет подозрительно, если мы сразу смоемся отсюда... Нам по соображениям оперативной маскировки крайне необходимо побродить здесь еще часа два, а чтобы не скучать, я угощу тебя коктейлем по собственному рецепту и мы поиграем в рулетку... Ты играла когда-нибудь в рулетку?

Логика Старого была нерушима, как Великая китайская стена.

Следующие два часа оперативник и стажер резвились напропалую. Тыбинь был безупречно галантен, корректен и не позволил себе ни одной вольности. И Людмилка-Пушок опять не могла понять, радует ее это или огорчает.

Жизнь была сложнее, чем о ней рассказывала мама.

* * *

Обозленный Морзик, между тем, психуя и дергая рычаг коробки передач, гнался за юрким трехдверным «фольксвагеном-гольфом», доставившим Винтика на Московский вокзал.

Застряв на светофоре, Владимир с бессильной злобой созерцал, как объект вышел из машины и поспешно вошел в здание вокзала.

— Ну давай, давай! — мычал Морзик проклятому светофору.

Он проскочил площадь Восстания, ткнулся к бордюру, хлопнул дверцей и побежал, расталкивая встречный люд, подпрыгивая, как кролик в высокой траве, чтобы обозреть окрестности. Винтика нигде не было видно. Он прочесал один зал ожидания, затем второй, выбежал на перрон. Здесь толпа ждала электричку — и у Морзика опустились руки.

— Невезуха! — буркнул он себе под нос.

Не желая сдаваться, он глянул на табло и заторопился к платформе, с которой через пять минут уходил поезд на Москву.

Стало посвободнее — и внезапно впереди, в просвете между пассажирами и носильщиками мелькнул Винтик, пожимающий руку человеку в кожаной куртке и шапке-жириновке, с чемоданчиком в другой руке. Изо всех сил Морзик рванулся вперед, промчался мимо Винтика, даже толкнул того плечом, и на последнем издыхании настиг неизвестного:

— Билет до Москвы не нужен?! Билет продаю!

Человек с чемоданчиком испуганно поднял голову, злобно взглянул на Морзика снизу вверх и, не ответив, юркнул в вагон.

Черемисов успокоенно перевел дыхание.

Он успел.

Он увидел.

Он сделал все, что мог...

Напевая, он неспешно вернулся к тому месту, где оставил постовую машину, и вдруг узрел, что дверца ее открыта, а из салона торчат чей-то тощий зад и ноги.

— Ах ты, гад!

Морзик сгреб воришку и без труда вытащил его из машины.

Тут же трое верзил — группа прикрытия автомобильного вора — из темноты рванулись к ним. Свистнула складная титановая дубинка, взлетел на замахе кулак с кастетом.

Заслонившись жуликом, получившим первый удар металлическим прутом поперек прыщавой рожи, оперативник привычно уклонился, отпрыгнул, отбросил стонущее тело, освободил руки — и понеслось!..

* * *

Поутру вся чеченская команда стояла в недоумении вокруг гаража и по очереди ковыряла ключами в замках, насмехаясь друг над другом. Ключи не лезли: «заморочка» Миши Тыбиня примерзла прочно.

Вышли Дадашев с Нахоевым, разорались. Дадашев показывал на часы, грозил кулаком. Нахоев был плох: кашлял, чихал, кутался в полы длинного тулупа. Глаза слезились, на конце длинного носа висела мутная капля.

«На раскопках простудился...» — подумал Клякса, проходя мимо в образе страдающего похмельем опустившегося субъекта.

Возня с гаражом навела его на мысль о скорой поездке объектов.

Машина под ним осталась всего одна.

«Если поедут оба, — размышлял он, ковыряя прутиком в мусорной пухте, словно разыскивая пустые бутылки, и кося одним глазом на торчащие из кустов голые волосатые ноги, обутые в кеды и принадлежавшие отдыхавшему под сенью обледеневших ветвей начальнику гатчинского ОБЭПа Шишкобабову, имевшему на себе из одежды лишь черные боксерские трусы в обтяжку и оранжевую футболку с белой цифрой „семь“ на груди. Подполковник мирно похрапывал и выводил носом замысловатые рулады. Снег вокруг разгоряченного тела подтаял. Шла четвертая неделя празднований по случаю присвоения ему очередного звания. — на фиг снимаю посты, беру Дональда с Коброй и еду сам за рулем. Нечего здесь ловить... А если поедет кто-то один — посты снимать нельзя. Самому остаться, или Киру оставить?»